Лариса Голубкина: «Если бы мы слушали друг друга, нам бы всем лучше жилось…»
Сегодня в Москве, на 86-м году жизни, скончалась народная артистка РСФСР Лариса Голубкина. В связи с этим, предлагаем интервью актрисы, данное в Ташкенте в 2011 году, во время Третьего фестиваля актёрской песни в театре «Ильхом», на который ее пригласили почетным членом жюри. Тогда, в короткой беседе, она поделилась своими мыслями о жизни и искусстве.
Ташкент вызывает у Ларисы Ивановны противоречивое и двоякое чувство. С одной стороны, он связан с месячным пребыванием в 1978 году в больнице её мужа, любимца всей страны — Андрея Миронова, с другой, она с теплотой отметила, что Ташкент богат добрыми и отзывчивыми людьми. Голубкина — очень подвижный, энергичный и спортивный человек, любит путешествия, впечатления, норвежскую ходьбу с палками по швейцарским горам, любит бывать в Баварии. От количества стран, которые она посетила, захватывает дух! Пожалуй, она видела весь мир!
А началось её длинное гастрольное и фестивальное путешествие в 1963 году с фильмов «Гусарская баллада» и «Сказка о царе Салтане». Как она говорит сама, «46 лет нон-стопа».
Её глаза загораются тем самым восторженным блеском, которым они горели тогда, когда впервые увидела Бейрут, — «потрясающий по красоте город, выходишь из самолета, а он горит огнями, как бриллиант... Что могло с этим сравниться? Возвращаешься в Москву, а там серо, темно, холодно, три огонька... Жаль, что потом Бейрут разбомбили».
Как она выдерживает такой ритм, уму непостижимо. Вот только последние несколько дней с 22 по 26 апреля (2011 года — примечание редакции) — подряд спектакли в родном театре Советской Армии. Дальше без продыха: 27 апреля концерт «Песни из кинофильмов Эльдара Рязанова», 28 апреля – концерт в Ташкенте, 29 апреля – она здесь с нами, а 2 мая уже спектакль в московском пушкинском театре «Девишник Клаб» вместе с Верой Алентовой и Марией Ароновой. На вопрос, как выдерживает, отвечает: «Нормальная гастрольная жизнь, как только этого не будет, тогда — всё пропало!»
— Сразу после окончания института вы пошли в театр Советской Армии и служите там до сих пор? Редкая для актёров и для нынешнего поколения, тем более, верность одному месту работы...
— Тогда это было принято служить в одном театре.
— Вы и сейчас считаете это правильным?
– Нет, сейчас я так не считаю. Например, вчера пела на сцене — так вот здесь и есть моё место. Сцена, я и пианист должно было быть главным существованием, больше мне ничего и не надо. К сожалению, прошли годы, а я, по-прежнему, к себе придираюсь. Откуда это недоверие к себе — на протяжении всей жизни? Какая же нужна самоуверенность и невероятная убеждённость в своем таланте, чтобы всегда заниматься этим и пребывать в этом состоянии!
Хотя параллельно у меня всегда были концерты. Но! Я никогда не фиксировала свои выступления, никогда их не тиражировала, у меня нет дисков с концертами и песнями. С высоты лет я уже могу сказать, тогда я ещё не понимала, как надо правильно к себе относиться... А сейчас говорю, потому что терять нечего.
— Назвать вашу карьеру неудавшейся достаточно трудно...
— Конечно, будучи второкурсницей, я снялась в таком «классном» фильме, как «Гусарская баллада», за первые полгода её посмотрели 49 миллионов зрителей. Но я, всё равно, не до конца понимала всего масштаба своего таланта и свалившейся популярности, также к этому относились и мои родители. Не то, чтобы со скепсисом, просто не делали культа из этого события. «Ну и что такого? — говорил папа... — Ну снялась... Лариса, запомни, слава и деньги — большое зло!» Знаете, будто гвоздём забил в голову эту фразу. А теперь я думаю, ну чего в этом злого? Должны быть деньги... ну хотя бы для того, чтобы жить без нужды.
— Отчего же до сих пор к себе такое критичное отношение?
— У меня такой характер. Я решила, что, если я по гороскопу Рыба, значит и веду себя, как рыба, — всплыву, блесну и опять — на дно. Мне нравится что-то сделать, а затем исчезнуть. Получилось и, слава богу. А вот чтобы обставить это... Создать атмосферу... заставить общественность заговорить об этом, получить за это награды... Мне всего этого не надо, нет потребности у организма. Некоторые люди приходят на сцену с определённой целью, чтобы себя выразить, показать, стать известным. У меня же внутри никогда не было такого желания, как в своё время не было желания выйти замуж, не было такой, типично девической, мечты. И став артисткой, у меня не было традиционных творческих амбиций. Кто его знает, может это, наоборот, какое-то определённое самомнение?
— Когда-то ваш педагог Мария Петровна Максакова подарила вам свой портрет с собственноручно написанным пожеланием — «Не зарывай свой талант!» Вы исполнили её пожелание?
— Нет, я свой талант зарыла. Я не стала петь, как она советовала. Наверное, время было другое, не было продюсеров, не было людей, которые хотят зарабатывать на ком-то, не было со стороны Марии Петровны и настойчивости. Надо было меня заставлять, а не только направлять. Ведь у меня замечательное сочетание вокальных и актёрских данных. Именно сочетание, а не по отдельности, как у многих. Когда я на 3-м курсе пела «Царскую невесту», меня сбежался слушать весь институт, а ведь я в то время была совсем девчонкой! Надо было и дальше двигаться в этом направлении.
— Меняется ли с годами ваше отношение к тому, что вы поёте? Я имею в виду одну и ту же песню, спетую в разные годы?
— Конечно, меняется, но дело не в песне. Ведь всё твоё самовыражение, твоё чутьё, твою любовь, твою ненависть, твоё всё – можно передать на сцене, через роль или песню. Слова в сочетании с музыкой, в особенности, когда музыкальная фраза совпадает с литературной мыслью – тогда это большая победа...
— А понимание слов в песне, разве оно не меняется?
— Слова остаются те же, а вот сила звучания меняется. Приведу недавний пример, 27 апреля (2011 года — примечание ред.) на концерте «Песни из фильмов Эльдара Рязанова» было много хороших артистов: Брегвадзе, Безруков, Певцов. Так вот, Эльдар Александрович уточнил, что я буду петь. Мне уже наскучило петь песни из «Гусарской баллады» и я предложила ему спеть романс Ларисы из фильма «Жестокий романс». Рязанов запротивился. В воздухе повисла пауза. Пришлось пойти на компромисс, и мы пришли к общему мнению, что я буду петь две песни, одну «Жил-был Анри IV!» и старую песню «Я пью за здоровье немногих», которую пел Андрей Миронов.
А согласившись, я вдруг возмутилась, ну чего я буду петь мужские песни? Позвонила Рязанову и сказала, что буду петь романс Ларисы. Одним словом, мы отрепетировали, настал тот самый день, и я спела... И были бурные аплодисменты. После концерта ко мне подошёл Эльдар Александрович и поблагодарил меня за исполнение. И я ответила, что просто знаю, о чём пою...
— Частый ли вы гость на фестивалях актёрской песни?
— К сожалению, нет. При том, что у нас много фестивалей: Анапа, «Кинотавр», Благовещенск. Но почему-то мне никогда не давали возможности петь на этих фестивалях... И никогда не понимала, в чём дело. Один раз прорвалась в Анапе, на пятый или шестой по счёту фестиваль. И спела, и аплодировали, и некоторые песни заставляли петь по три раза... и снова не зовут петь. Почему, не знаю. Но я не даю себе на эту тему распуститься — горевать типично по-актёрски, скандалить, истерить или «дать звезду»...
— Лариса Ивановна, положа руку на сердце, приходилось ли вам, как вы выражаетесь, «давать звезду»?
— Никогда. В прошлом году я работала в течение 4-х месяцев ведущей телепрограммы «Добрый вечер, Москва!» Организаторы на мне опробовали эту программу. Потом программу перекупил кто-то другой. Разумеется, неприятный момент. И меня начали уговаривать многие: «Лариса Ивановна, дайте звезду...»
А зачем? Я ушла не звездой и пришла не звездой. Вообще, эта звёздность — дурной тон. Даже если ты не так воспитан, организуй себя. Хотя это очень тяжёлый труд – не опуститься...
— Чего вы не любите?
— Я очень не люблю неестественность. Никогда не увлекалась сценическим гримом, никогда не могла сильно накрасить губы... или приклеить ресницы... Наши скромные российские реалии не предполагают ношения всяких шляп, финтифлюшек, накладных ресниц. В нас нет буржуазности. Например, недавняя свадьба принца Чарльза – яркий тому пример, традиции, которым несколько сот лет... Обряды, церемонии. У них невесту к алтарю ведёт отец, представить что-то подобное в своей семье, да Боже упаси! Потому иногда так нелепо выглядят все эти подсмотренные «кальки» на наших людях.
— Что открыли вы для себя в этот раз в Ташкенте?
— Для меня находка — ваш театр (имеется ввиду «Ильхом») и ваши актёры. Они не так давно были на гастролях в Москве со своим спектаклем «Семь лун». Ильхомовцы не просто привезли и сыграли спектакль, они прозвучали в «Золотой маске» и заставили о себе говорить. На них специально хотели попасть.
На традиционный вопрос о планах, Лариса Ивановна, смеясь, отвечает: «Как пойдёт, куда вырулит. Заработать на поездку в Швейцарию, затем на полгода отдыха где-нибудь ещё, потом на месяц весеннего отдыха в Ташкенте...»
P.S. В разговоре с актрисой промелькнула горечь какой-то невысказанности: «Вот вы говорите, театр жесток, а не театр — не жесток? Жизнь жестока. Главное, найти в ней правильное отношение к своему пребыванию на Земле. Если бы мы слушали друг друга, нам бы всем лучше жилось. Люди перестали слушать и слышать друг друга. Что толку в разговоре, когда один талдычит одно, а второй — другое?»